Неточные совпадения
Оба
несут чемодан
в боковую
комнату.
— Это мы хорошо сделали, что теперь ушли, — заторопилась, перебивая, Пульхерия Александровна, — он куда-то по делу спешил; пусть пройдется, воздухом хоть подышит… ужас у него душно… а где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улицах, как
в комнатах без форточек. Господи, что за город!.. Постой, посторонись, задавят,
несут что-то! Ведь это фортепиано пронесли, право… как толкаются… Этой девицы я тоже очень боюсь…
В комнате было душно, но окна она не отворила; с лестницы
несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла.
Проводив ее, Самгин быстро вбежал
в комнату, остановился у окна и посмотрел, как легко и солидно эта женщина
несет свое тело по солнечной стороне улицы; над головою ее — сиреневый зонтик, платье металлически блестит, и замечательно красиво касаются камня панели туфельки бронзового цвета.
В доме, заслышав звон ключей возвращавшейся со двора барыни, Машутка проворно сдергивала с себя грязный фартук, утирала чем попало, иногда барским платком, а иногда тряпкой, руки. Поплевав на них, она крепко приглаживала сухие, непокорные косички, потом постилала тончайшую чистую скатерть на круглый стол, и Василиса, молчаливая, серьезная женщина, ровесница барыни, не то что полная, а рыхлая и выцветшая телом женщина, от вечного сиденья
в комнате,
несла кипящий серебряный кофейный сервиз.
Пока ветер качал и гнул к земле деревья, столбами
нес пыль, метя поля, пока молнии жгли воздух и гром тяжело, как хохот, катался
в небе, бабушка не смыкала глаз, не раздевалась, ходила из
комнаты в комнату, заглядывала, что делают Марфенька и Верочка, крестила их и крестилась сама, и тогда только успокаивалась, когда туча, истратив весь пламень и треск, бледнела и уходила вдаль.
— Назад, назад
неси, — сказал он, прибежал
в свою
комнату, лег на постель и
в нервных слезах растопил внезапный порыв волнения.
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый
нес обеими руками чашку с чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели
в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула к полу
в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
В это время
в комнату вошел, как всегда, высоко
неся голову и выпятив широкую грудь, мягко и легко ступая и улыбаясь, Игнатий Никифорович, блестя своими очками, лысиной и черной бородой.
Наталья Ивановна ничего не сказала. Аграфена Петровна вопросительно глядела на Наталью Ивановну и покачивала головой.
В это время из дамской
комнаты вышло опять шествие. Тот же красавец-лакей Филипп и швейцар
несли княгиню. Она остановила носильщиков, подманила к себе Нехлюдова и, жалостно изнывая, подала ему белую
в перстнях руку, с ужасом ожидая твердого пожатия.
А Лопухов еще через два — три дня, тоже после обеда, входит
в комнату жены, берет на руки свою Верочку,
несет ее на ее оттоманку к себе: «Отдыхай здесь, мой друг», и любуется на нее. Она задремала, улыбаясь; он сидит и читает. А она уж опять открыла глаза и думает...
Я счастлив уже тем, что нахожусь
в теплой
комнате и сознаю себя дома, не скутанным, свободным от грязи и вони, вдали от поучений. Старик Лукьяныч, о котором я уже не раз упоминал на страницах"Благонамеренных речей"и который до сих пор помогает мне
нести иго собственности, встречает меня с обычным радушием, хотя, я должен сознаться,
в этом радушии по временам прорывается легкий, но очень явный оттенок иронии.
В тесной и неопрятной передней флигелька, куда я вступил с невольной дрожью во всем теле, встретил меня старый седой слуга с темным, медного цвета, лицом, свиными угрюмыми глазками и такими глубокими морщинами на лбу и на висках, каких я
в жизни не видывал. Он
нес на тарелке обглоданный хребет селедки и, притворяя ногою дверь, ведущую
в другую
комнату, отрывисто проговорил...
Снова стало тихо. Лошадь дважды ударила копытом по мягкой земле.
В комнату вошла девочка-подросток с короткой желтой косой на затылке и ласковыми глазами на круглом лице. Закусив губы, она
несла на вытянутых руках большой, уставленный посудой поднос с измятыми краями и кланялась, часто кивая головой.
Черти на минуту скрываются; Кедрил вылезает из-за стола; но только что барин принимается опять за курицу, как три черта снова врываются
в комнату, подхватывают барина сзади и
несут его
в преисподнюю.
«Черт знает, чего этот человек так нахально лезет ко мне
в дружбу?» — подумал я и только что хотел привстать с кровати, как вдруг двери моей
комнаты распахнулись, и
в них предстал сам капитан Постельников. Он
нес большой крендель, а на кренделе маленькую вербочку. Это было продолжение подарков на мое новоселье, и с этих пор для меня началась новая жизнь, и далеко не похвальная.
Лесута-Храпунов, как человек придворный, снес терпеливо эту обиду, нанесенную родовым дворянам; но когда, несмотря на все его просьбы, ему, по званию стряпчего с ключом, не дозволили
нести царский платок и рукавицы при обряде коронования, то он, забыв все благоразумие и осторожность, приличные старому царедворцу, убежал из царских палат, заперся один
в своей
комнате и, наговоря шепотом много обидных речей насчет нового правительства, уехал на другой день восвояси, рассказывать соседям о блаженной памяти царе Феодоре Иоанновиче и о том, как он изволил жаловать своею царскою милостию ближнего своего стряпчего с ключом Лесуту-Храпунова.
В комнате все закричали: «
Несут,
несут!», все глаза засверкали и устремились на Вельчанинова; все, грозя и торжествуя, указывали ему на лестницу.
Петр стал меня очень интересовать, и я хотел было о нем поподробнее расспросить Сергеича, но
в это время подошел Пузич и начал
нести какую-то чушь о работе, и я, чтоб отделаться от него, ушел
в комнаты.
Рыжая девица Паша
несла в «раишке», кроме специального труда, обязанности горничной: кухарка будила ее раньше всех, и Паша должна была убирать зал — огромную, как сарай,
комнату с пятью стрельчатыми окнами; два из них были наглухо забиты и завешены войлочным крашеным ковром.
— И слушать не хочу! Чтобы я позволила у себя
в комнате лежать отрезанному носу?.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не
в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! вон!
неси куда хочешь! чтобы я духу его не слыхала!
Елизавета. Всё
в порядке. Вот,
несите в столовую, я сейчас приду. (Идёт к двери
в комнату Антонины, дверь заперта, стучит.)
Анна Петровна. Как от вас винищем
несет! Платонов, что это всё значит? Что с вами? На что вы стали похожи? Глаза красные, лицо скверное… Вы грязны,
в комнатах грязь… Посмотрите вокруг себя, что это за безобразие? Что с вами? Вы пьете!
— Ох, Софья Ивановна, не пугайте меня, душенька, у меня и так сердце не на месте! — воскликнула
в страхе старуха. — Палашка! Палашка! поди сюда, дура, влезь поскорей на стул да сними вон с того шестка два пучочка травы… Ну, беги теперь
в кухню, спроси медный чайник у Прасковьи и
неси его
в ту
комнату… Что, печка еще топится?
Полный темными впечатлениями ночи, Алексей Степанович неохотно повернулся от стены — и был ослеплен ярким светом, наполнявшим
комнату.
В окно падал золотой столб солнечного света, и
в нем весело поблескивал пыхтевший самовар, а снаружи неслись бодрые звуки голосов и отчаянно-звонкое щебетание воробьев. Никита, подававший самовар, открыл окно, и оттуда
несло ароматным теплом, ласкавшим горло и щекотавшим
в носу. Первый раз за неделю выглянуло солнышко, и все радовалось ему.
Когда все уже написали свое «на память», решено было торжественно всем классом
нести альбом
в комнату Кис-Кис.
Девочки ходили торжественные и притихшие, зная, что это совещание является неспроста, и что их ждет что-нибудь, новое и необычайное. Наконец, ровно
в девять часов вечера, когда большой колокол ударил свой обычный призыв к чаю, двери директорской
комнаты распахнулись, и господин Орлик вышел
в столовую, где находились пансионерки.
В руках он
нес большой темный мешок, перевязанный бечевкой. Лицо директора было сухо и серьезно.
— Ну, теперь готово,
неси. A я сапоги почищу за тебя
в это время, — также тихо, чтобы не быть услышанным
в соседней
комнате, произнес через несколько минут добрый мальчик.
Андрей Иванович вырвал у нее газету и стал читать. Через десять минут газета опустилась к нему на грудь. Он задремал. Но кашель вскоре разбудил его. Андрей Иванович кашлял долго и никак не мог откашляться; на лбу вздулись жилы,
в комнате распространился противный кисловатый запах, которым всегда
несет от чахоточных.
В том же особняке, куда Катю водили на допрос, где она сидела
в подвале, ей дали свидание с отцом. Ввели Ивана Ильича
в комнату и оставили их одних.
В раскрытые окна
несло просторным запахом моря и водорослей, лиловые гроздья глициний, свешиваясь с мрамора оконных притолок, четко вылеплялись на горячей сини неба.
До самого ужина старики снуют по
комнатам, как тени, и не находят себе места. Марфа Афанасьевна без всякой цели роется
в белье, шепчется с кухаркой, то и дело всхлипывает, а Алексей Борисыч ворчит, хочет говорить о серьезном и
несет околесицу. К ужину является Лидочка. Лицо ее розово и глаза слегка припухли…
Грачевка не спала. У трактиров и номеров подслеповато горели фонари и дремали извозчики, слышалась пьяная перебранка… Городовой стоял на перекрестке… Сани стукались
в ухабы… Из каждых дверей
несло вином или постным маслом. Кое-где
в угольных
комнатах теплились лампады. Давно не заглядывали сюда приятели… Палтусов больше двух лет.
— А мне что за дело? Тут не снимай!.. Видишь, здесь чадно!
Неси вон туда,
в мою
комнату.
В хвосте печальной процессии дворовые девушки
несли простой дощатый гроб, окрашенный
в желтую краску, с телом несчастной Татьяны Берестовой, самоотверженно погибшей у порога
комнаты своей госпожи-подруги.
Лелька шла с Зиной Хуторецкой, каждая
несла в руках по фотографическому аппарату. Вошли
в боковую
комнату. Над дверью была большая надпись...
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно-победительным выражением, высоко
неся красивую голову, вошел
в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
Не прошло и двух минут, как князь Василий,
в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко
неся голову, вошел
в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул
комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
Через пять минут княжна из своей
комнаты услыхала, что
несут что-то тяжелое. Она взглянула — официанты
несли для чего-то
в спальню кожаный диван, стоявший
в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что-то торжественное и тихое.
—
Несите их вон с глаз моих! — нервно кричала исступленная женщина, выгоняя из
комнаты встречающих ее нянек и, бросаясь после того на постель, рыдала страшно, как бесноватая, со стоном, с каким-то страшным, пугающим весь дом визгом и судорогами
в горле.
Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не
в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из
комнаты так скоро, как только могли
нести ее быстрые ножки.
Потом Юру унес с собою вихрь неистовых слез, отчаянных рыданий, смертельная истома. Но и
в безумии слез он поглядывал на отца: не догадывается ли он, а когда вошла мать, стал кричать еще громче, чтоб отвлечь подозрения. Но на руки к ней не пошел, а только крепче прижался к отцу: так и пришлось отцу
нести его
в детскую. Но, видимо, ему и самому не хотелось расставаться с Юрой — как только вынес его из той
комнаты, где были гости, то стал крепко его целовать и все повторял...